Председатель Конституционного суда Российской Федерации В.Д.Зорькин,
выступая, в декабре 2014 года, на IV Московской юридической неделе,
сделал акцент на низком уровне доверия граждан к правосудию,
призвав развивать профессиональные и общественные экспертизы
судебных постановлений…
Действующее законодательство, закон об основах общественного контроля, не запрещает нам, гражданам обсуждать судебные решения. Надо признать тот факт, что всё больше людей втягиваются в гражданские судебные процессы, и всё больше граждан сомневаются в законности судебных решений.
И дело тут совсем не в том, что судебным решением не довольна проигравшая сторона, а в том, что часто судебные решения не просто не мотивированы и не обоснованы, но и зачастую прямо противоречат общественной морали и нравственности, культурным нормам общества, обычаям и традициям жизни россиян.
Особенно ярко это проявляется в решениях судов по жилищным спорам. Дом, жильё, крыша над головой – одна из важнейших потребностей человека, как и безопасность в собственном доме.
Казалось бы, суд должен руководствоваться законом и не прибегать к таким оценочным суждениям как мораль и нравственность, обычаи и традиции. Но это не так. В отношении граждан применяются нормы законов, при которых их поведение при заключении сделки может быть признано безнравственным и противоречащим основам правопорядка, а такая сделка недействительной по этим основаниям.
Судьи приносят присягу «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне долг судьи и моя совесть».
Федеральный закон «О статусе судей в РФ» вроде бы не позволяет судьям лгать, быть безнравственными как в профессиональной, так и в личной жизни, не иметь совести. И вроде бы квалификационная коллегия судей должна отсутствие совести и нравственности у судьи считать дисциплинарным поступком.
Однако, это касается только поступков судьи, а не его решений, которые не соответствуют совсем общественной нравственности, морали, понятию справедливости, совести, да и добросовестность в таких решениях трудно различима, ввиду очевидного игнорирования разъяснений пленумов Верховного суда РФ и Конституционного суда, прямых законов.
Между тем, судья по существу оказывает государственную услугу по восстановлению нарушенных прав граждан, установлению законности действий граждан в тех или иных случаях.
Судебное решение это продукт судебного производства, и у этого продукта есть потребитель – это мы. Не секрет, что мы, потребители, всё больше убеждаемся в том, что это продукт не слишком соответствует обещаниям производителя.
Сразу оговорюсь, есть прекрасные судебные решения, и великолепно работающие судьи, и юристы, и граждане учатся на такой судебной практике. И, спасибо им, иначе надежда на справедливость бы окончательно оставила народ. Речь здесь не о таких профессионалах своего дела.
Мы всё чаще встречаемся с такими определениями решений судей общественностью, как бесчеловечные, не справедливые и бессовестные. А ведь судьи клянутся в том, что будут добросовестными и руководствоваться законом, долгом и совестью.
Словари дают множество определений совести: совесть – это способность личности самостоятельно формулировать нравственные обязанности и реализовывать нравственный самоконтроль.
Юридическая наука в теории всерьёз озабочена ролью нравственного содержания правосудия. Особенно важно наличие совести у судьи, в связи с ролью оценки доказательств судьями, которые должны руководствоваться своими внутренними убеждениями, руководствоваться законом и совестью, как в уголовном, так и в гражданском процессе.
Но правоприменение, как всегда, хромает. Никто не обращает внимания на нравственность или безнравственность процессуальных действий. Совесть судьи позволяет ему не соотносить свои действия с общественной моралью. Ущербная моральная основа действий судьи приводит к искажению доказательств, безнравственному внутреннему убеждению судьи, на основании которого он выносит своё решение, которое в результате противоречит законодательным нормам и исторически сложившемуся пониманию справедливости народами России.
Судебная практика по делам, связанным со спорами по владению, распоряжению и пользованию общей долевой собственности на дом или квартиру, ярко показывает нам серьёзную общественно-политическую проблему абсолютно противоположенных взглядов судей и общества на жилищные права. Создаётся впечатление, что некоторые судьи и общество — это представители различных культур.
Напомню, речь идёт о таком общественно-опасном явлении, как квартирное рейдерство.
Одной из схем захвата жилой недвижимости граждан рейдерами является покупка либо получение в дар у одного из совладельцев квартиры доли в праве на квартиру.
Зарегистрировав незаконно в Росреестре право собственности на долю, рейдеры врываются в квартиры к гражданам, спиливают двери, громят сантехнику, мебель, крадут вещи и документы, угрожают физической расправой, используют психологическое давление. Цель – склонить совладельца к продаже всей квартиры, продаже рейдеру долей по заниженной цене или, напротив, покупка у рейдеров по завышенной цене. Квартирой пользоваться становится невозможно. Даже тип такого жилья определить невозможно, он близок к такому понятию как коммунальный барак или ночлежка.
В результате бездействия правоохранительных органов и незаконных решений судов, на рынке недвижимости сформировались устойчивые криминальные группы, которые подселят, пользуясь решениями судов и помощью полиции рейдерам, для устрашения к добросовестным гражданам больных СПИДом и гипатитом Б, туберкулёзом, многодетных семей с агрессивными подростками, вышедших на свободу уголовников, торговцев наркотиками, радикальных мусульман
Суды могут легко решить эту проблему в рамках закона, но не делают этого в большинстве случаев.
Во-первых, такие сделки согласно закону являются не заключёнными и они не могут иметь никаких юридических последствий, они нарушают прямой закон статью 554 ГК РФ, согласно которой можно передать только недвижимость с присущими ей характеристиками, такими как кадастровый номер, площадь, границы недвижимости и т.п.
Статья 252 ГК РФ, если из квартиры нельзя сделать две квартиры, то есть долю в натуре выделить невозможно, прямо указывает, что владелец доли должен обратиться к другим совладельцам за выплатой ему компенсации, а не продавать долю посторонним лицам. Таки образом закон сохраняет квартиру в семейной собственности.
И такая судебная практика признания сделки не заключённой по причине отсутствия предмета договора существует. Однако, сегодня суды не готовы признавать подобные не заключённые сделки ничтожными и недействительными.
Если отбросить коррупционную составляющую, из-за которой судьи в упор не видят прямые законы, то приходиться признать, что судьи просто не профессиональны, они не разбираются в таких простых понятиях как доля в праве на квартиру, которая не является объектом недвижимости, и часть квартиры.
Часть квартиры, как правило, это оставшиеся с советских времён комнаты в коммунальных квартирах, имеющие кадастровый номер, площадь, границы на плане Бюро технической инвентаризации. Отдельные квартиры посемейного заселения не подлежат разделу в силу технических особенностей, не позволяющих из одной квартиры сделать две.
Отказывая истцам в признании сделки не заключённой либо не действительной, суды порождают бесконечный поток судебных исков людей, пытающихся защитить свою жизнь и имущество от рейдеров.
В результате суды занимаются самозагружением по рассмотрению исков граждан, квартиры которых Росреестр и рейдеры превратили не просто в коммунальное жильё, но и в поле битвы, в подобие гражданской войны, которая сегодня идёт в квартирах и домах людей, ставших жертвой безграмотных нотариусов, безграмотных регистраторов Росреестра и бандитов.
Забавно и грустно, что некоторые судьи обосновывают своё решение об отказе признать сделку продажи доли в праве на квартиру рейдерам не заключённой, фактом того, что собственность на долю зарегистрирована в Росреестре, считая это неоспоримым доказательством законности договора. Судьи игнорируют закон об ответственности регистраторов Росреестра и их обязанности проверять договор на юридическую чистоту.
То есть, у нас в стране теперь решения регистратора Росреестра выше решения суда, оно имеет преюдициальное – обязательное для суда основание принять без проверки доказательств факты – значение для правосудия. О как!
Ни на минуту в голову таких судей не закралось сомнение в невозможности передать нематериальный объект покупателю, даже после разъяснения Конституционного суда о том, что доля может быть продана только в составе всего объекта недвижимости, это значит, что продаём квартиру, а деньги распределяем между всеми совладельцами.
Столкнувшиеся с квартирными рейдерами люди тщетно взывали к судьям с просьбами показать, где находится в квартире эта самая доля на плане квартиры, или просили в зале суда, включить пространственное воображение и показать, где находится доля судьи, если в зале присутствует 5 человек. Ответа не получили, кто промолчал, а кто и прикрикнул на не в меру любопытных граждан, находящихся в поисках истины.
Смешно, конечно, если бы не было так грустно.
Можно ли судью, который не знает не только законов, но и программы первого курса института, не в состоянии отличить долю в объекте от части объекта, назвать добросовестным, повышающим свои профессиональные знания? Допустимо ли считать, что такой судья руководствуется законом и совестью?
И совсем уж несовместимы с понятием совести и справедливости решения судов о вселении рейдеров в отдельные квартиры к людям. Хотя некоторые судьи и тут идут дальше – вселяют в комнаты в коммунальных квартирах незнакомцев независимо от пола и вероисповедания, такого не было даже во времена Гражданской войны 100 лет назад. Хотя горожан и уплотняли в связи с тяжелым экономическим положением страны, но исключительно давали комнаты для проживания одной семьи не менее 5 метров на человека.
Судья что-то чувствует или ощущает хоть небольшой укол совести, когда знает, а не знать он этого не может, что, вселяя рейдеров в квартиру, он своим решением фактически подвергает жизнь и здоровье людей опасности, что это начало их истязания и вымогательства бандитами, которых он вселяет в квартиры к семьям, к пожилым одиноким людям и детям, превращая их жизнь в ад
.
Таким судьям неведомо и то, что с 1957 года у нас в стране не строят коммунальных квартир, была принята программа по их расселение и строительство отдельных квартир посемейного заселения. Эта программа была продолжена и после образования Российской Федерации, подтверждена в начале двухтысячных, нашла своё отражение в программах и указах президента.
Поэтому возникает вопрос не только о наличии совести у судей, которые провоцируют формирование криминальных групп и способствуют их безнаказанности, поскольку получив решение о вселении рейдер потом везде во всеуслышание заявляет о том, что судьи у них на посылках служат золотыми рыбками, но и о их верности государственному строю и пониманию позиции президента страны, который подписывает указ об их назначении и гарантирует нам соблюдение наших конституционных прав.
В статье 80 Конституции нам обещано не только это, но и то, что президент обеспечит нам согласованное взаимодействие всех государственных структур. Но на деле, в таком важном вопросе для любого государства, как жилищный, касающийся каждого гражданина, согласия нет.
Президент страны пребывает в мечтах о том, что качество жизни и жилищные условия должны неуклонно улучшаться, а судьи упорно из года в год их ухудшают, превращая добротные отдельные квартиры в коммунальные бараки, в лице государства принуждая граждан жить с бандитами и вымогателями, цель которых лишить людей жилья.
Логично, что следует недоверие граждан не только к судебной системе, но и к власти в целом.
Невольно возникает мысль о том, что такие судьи заинтересованы в создании хаоса в стране, или в этом заинтересованы те, кто их на эти тёплые и хорошо оплачиваемые места определяет.
Елена Евсеева